во, нашла!
Легко ли быть Пуаро
Из материалов "Дейли телеграф"
В этом месяце Дэвиду Суше предстоит сыграть британского детектива в новой драме "Би-Би-Си". Но образ, с которым его всегда будут ассоциировать, это бельгиец Эркюль Пуаро. "Он восхищает меня, - сказал актер Люси Кавендиш, - ибо наделен редкостной сексуальностью".
Люси Кавендиш
Опубликовано 13.03.01
Любимая байка Дэвида Суше такова:
- Год назад или около того я играл на Бродвее Сальери в "Амадее". Занавес поднялся, и вот он я: Сальери, седой старик с морщинистым лицом. Стою себе без движения. Молчу. И вдруг слышу, как женщина в первом ряду говорит подруге: "Нет, это не он. Это не Пуаро. Его ты сразу узнаешь, как только увидишь". Потом я выхожу в следующей сцене, уже как молодой Сальери, без грима. И опять слышу громкий голос этой дамы: "Нет, это не он, точно не он. Он нисколечко не похож на Пуаро!" Больших усилий мне стоило не расхохотаться тогда.
Эту историю Дэвид Суше обожает. И рассказывает ее весьма театрально, закатывая глаза, воздевая руки и покачивая головой, словно тюлень, подкидывающий мяч. Для человека, которого мы видим на экране и сцене спокойным и сдержанным, он на удивление говорлив. Он сообщает, что с наслаждением играл Сальери, с наслаждением. А еще больше он наслаждается тем, что его никто никогда не узнает.
- Это означает, что их очаровал образ, но не актер. Надеюсь, это говорит о том, что я справился со своей работой, сыграл убедительно. Наверно, потому, что я не просто играю роль – я живу в ней.
В одну роль он уж точно вжился: в роль Эркюля Пуаро, героя Агаты Кристи. Рассуждая о Пуаро, Суше приходит в волнение. Все его 172 см ходят ходуном, подпрыгивая на софе, а взгляд больших темных глаз смягчается. Он игриво-зловеще похлопывает меня по руке.
- О, Эркюль – забавный тип, человек со странностями, правда? Он мне очень нравится. Некоторые думаю, что я – это он, но это не так. Я методичен и довольно привередлив, но не сортирую носки по цвету. Просто слежу, чтобы они лежали в ящике ровной стопкой.
Он восхищает меня, ибо наделен редкостной сексуальностью. Он вообще не сексуален, так ведь? Кое-кто считает его геем, но это не так! - Суше яростно трясет головой. – Нет и нет, Пуаро отнюдь не гей. Он просто типичный холостяк своей эпохи, 30-х гг.
К Пуаро он относится любовно и собственнически: ведь именно бельгийский детектив принес Суше мировую славу.
- Люди обожают его, особенно японцы. Когда мы с женой приехали туда, нас принимали как королевскую чету. Япония населена миниатюрными пуаро.
Когда компания "Гранада" прекратила съемки первого сезона "Пуаро" из-за дороговизны проекта, Суше был уязвлен в самое сердце.
- Я не мог допустить смерти Пуаро. Это была для меня почти личная утрата. Уверен, что когда-нибудь Пуаро умрет, но если я смогу оставить после себя законченную работу, это будет чудесно.
И вот через пять лет, по настоянию публики, он вернулся на экраны: в июне этого года будет снят новый сезон "Пуаро".
- Я бы не сказал, что с ним очень легко. У меня ушло немало времени, чтобы снова вжиться в его образ. Мне приходят письма с указанием на некоторую непоследовательность, но непоследовательность вообще проскальзывает в характере Пуаро.
Суше слегка огорчен тем, что грядет появление конкурирующего Эркюля в исполнении Альфреда Молины, который будет играть Пуаро в XXI веке в телефильме.
- У него будет мобильник с функцией отправки факсов, и компьютерный органайзер, и все такое прочее, но я не могу себе такого представить. Я не говорю, что Альфред Молина плохой актер. Просто мне немного обидно, потому что это ремейк "Восточного экспресса", а значит, я не смогу сыграть в этой истории из-за сложностей с авторским правом. Мечтой моей жизни было сыграть все расследования Пуаро, и вот мечта рухнула.
О Пуаро Суше способен говорить часами. Собственно, Дэвид Суше вообще обо всем способен говорить часами. Он любит рассказывать байки, мириады баек, сложные истории обо всем, что случалось с ним за 54 года жизни. Вот его рассказ про "Олинну", неоднозначную пьесу Давида Маме, занятые в которой актеры по субботним вечерам проводили творческие встречи с публикой в Королевском придворном театре.
- Туда пришла чрезвычайно изысканная пожилая леди из Челси, и вот она встает и говорит (он имитирует высокий, хорошо поставленный голос дамы из высшего общества): "Всю свою жизнь я занималась праведными делами и вела себя, как подобает честной и порядочной женщине… но вот, мистер Суше, я пришла на этот спектакль, и в финале мне захотелось встать и крикнуть: "Пристрелите эту б…!" Затем она села, и все разразились рукоплесканиями.
Суше зачаровывает сам процесс актерской игры.
- Мне приходится вживаться в людей, которых я играю. Приходится влезать в их шкуру. Они пробуждают во мне такие же чувства, как и живые люди.
И что же им движет?
- Мои персонажи приходят домой со мной вместе, и я не могу их прогнать, - говорит он. Когда-то это сильно осложняло ему жизнь, особенно когда он играл Фрейда в одноименном телесериале начала 80-х. – Моей жене [Шелии Феррис, бывшей актрисе, в браке с которой он живет уже 25 лет] приходилось несладко. Однажды я услышал, как она говорит нашему сынишке: "Если ты опять забудешь вытереть попу…" – и тут я рванулся вверх по лестнице, вопя: "Молчи! У него появится комплекс!"
Суше сознается в своей одержимости. Он побывал в лондонском доме Фрейда. Он съездил в Вену, где тот преподавал. Он заставил съемочную группу притащить на площадку кушетку, на которой Фрейд умер.
- Иначе мне с этим было не справиться, - говорит он. – Я должен был почувствовать себя Фрейдом.
Суше склонен к ритуализации. Как, вероятно, сказал бы сам Фрейд, это дает ему ощущение безопасности. Прежде чем сесть за работу, он наводит порядок на письменном столе.
- Если я вижу беспорядок, то и мысли мои приходят в беспорядок, и тогда я начинаю паниковать.
Его мать, Джоан Джарч, была актрисой до своего замужества с Джеком Суше, врачом с Харли-стрит. Бабушка тоже выступала на сцене. Младший брат Дэвида, Питер, занимается рекламой, а старший – диктор Джон Суше.
- Я хотел стать актером потому, что это было чуть ли единственным, что мне удавалось, - рассказывает Суше. – Школу-интернат ["Веллингтон" в Сомерсете] я ненавидел, и сцена была единственным прибежищем в этом кошмаре. Отец от этого был не в восторге, так как актерская профессия казалась ему ненадежной, а он был человек своего времени: заботливый, но строгий. Он желал для меня стабильности.
Но карьера Суше оказалась успешной. Он стал самым молодым из профессиональных актеров, сыгравших Шейлока (это было в честерском театре "Гейтуэй", когда ему исполнилось 24), и с тех пор переиграл немало ролей в Королевской шекспировской труппе: Яго, Тимона, Калибана, Меркуцио, Тибальта. Последняя его роль на данный момент – Джон Борн, суровый и энергичный сыщик в новой двухсерийной драме "Би-Би-Си" "Облава", где играют также Кейт Баррон и Саманта Бонд.
Он говорит, что испытывает острое чувство утраты, закончив играть роль, но и на этот случай у него есть свой ритуал: забраться в ванну, расслабиться и перепрограммировать себя.
- Я напоминаю себе, кто я, и думаю о том, что делаю, о том, что делает жена, о детях [20-летнем Роберте и 18-летней Катарине], и это возвращает меня обратно в шкуру Дэвида Суше.
Отец Суше был иудеем, но мать принадлежала к англиканской церкви, и его воспитали англиканцем. Шесть лет назад он пришел к глубоко религиозным убеждениям.
- Мне это помогает, - говорит он, - но я не хочу об этом говорить, потому что это прозвучит глупо. Это очень личное и очень утешает.
Единственное, чего не добился в жизни Суше, это признание в Голливуде. Он снимался кое-где – в "Бесснежной зиме" и "Идеальном убийстве" – но этого очень мало. А почему?
- О, - говорит он со вздохом, - я знаю, что в тех фильмах был плох, но, в конце концов, много ли там англичан? Разумеется, есть Энтони Хопкинс, но он теперь ничем другим и не занимается. Будь я Энтони Хопкинсом, я бы снимался там в кино, а потом возвращался сюда и играл в театре. И с большим удовольствием! Но мне пришлось переехать в Лос-Анджелес, встречаться с кучей надоедливых людей, толкущихся вокруг бассейнов, а я для этого, если честно, староват.
Кроме того, ему приходится следить за своим здоровьем. Несколько лет назад некий врач, увидев Суше по телевизору, написал ему и предложил провериться, поскольку заметил у него белый ободок под зрачком.
- Видите? – спрашивает он, подскакивая и разворачиваясь к свету.
Выясняется, что он страдал arcus senilis, возрастным помутнением по краю роговицы, указывающим на высокий уровень холестерина и повышенный риск сердечного приступа. В итоге ему пришлось сесть на строгую диету: ни жирной пищи, ни алкоголя, ни табака. Он, вероятно, полагает, что то была весточка от Господа?
- Нет, - спокойно говорит он, - то была весточка от доктора.
Дэвиду Суше нравится считать себя старомодным реалистом.
- Я шовинист в буквальном смысле этого слова, - говорит он. – Мне нравится быть мужчиной. Нравится заботиться о семье. С современной молодой женщиной я бы не ужился. Уж слишком они грозные. Мне нравится плавать на моторке с женой и быть хорошим отцом. Да, и еще я не люблю тусоваться с актерами. Никогда этого не делал, хотя многими из них восхищаюсь. По-моему, принятое в богемных кругах слово "душка" менее всего применимо к актеру. Оно создает совершенно неверное впечатление о большинстве из нас и вообще оскорбительно. Уж я-то точно не душка!
И с этими словами он целует меня в обе щеки, подмигивает и выпроваживает за дверь.
(Перевод мой)
Отредактировано Агата (2011-03-01 15:11:37)
Это выглядит логичнее, но! он убивает трижды, согласно канону. Причем последняя его жертва, как мы помним по книге, пациентка санатория для все тех же душевнобольных, убитая чисто для отвода глаз. Вопрос: фиг ли рисковать трижды, если можно было попросту убить жену и расслабиться?
